Сын скончавшегося Михаила Шляпина решил, что отдавать долг не обязательно.

Заслуженный строитель России Михаил Шляпин одолжил миллиард рублей у знакомого предпринимателя Дэвида Носиковски, чтобы достроить ЖК «Эдельвейс» в ТиНАО г. Москвы. Но скончался, успев вернуть лишь половину долга. Его наследник компанию принял, а долг - нет. Вместо этого появилось обвинение бизнесмена в мошенничестве. В поисках истины находится Мытищинский городской суд и наш корреспондент.

«Наша Версия» продолжает наблюдать за необычным делом, находящимся на рассмотрении судьи Мытищинского городского суда Марии Локтионовой. Суть его в том, что известный в строительной отрасли предприниматель, экс-сенатор от Магаданской области Михаил Шляпин взял в долг миллиард рублей у другого предпринимателя, своего знакомого Дэвида Носиковски. В такой крупной сумме он нуждался, чтобы завершить масштабный строительный проект – жилой комплекс «Эдельвейс» в деревне Рогозинино (ТиНАО, Москва). Был подписан договор займа, в течение следующих лет Шляпин возвращал долг по частям – сначала 200 миллионов, через год еще 300 миллионов.

Но в 2021 году Михаил Шляпин скончался. Его сын и наследник строительной империи Александр Шляпин поначалу признал долг отца письменно и обещал его выплатить, однако спустя короткое время передумал. Полмиллиарда рублей – сумма внушительная, но шансов успешно оспорить долг в рамках гражданского судопроизводства у Шляпина-младшего практически не было. Неизвестно, додумался ли он до этого сам или кто-то дал наследнику «добрый совет», но спор было решено перевести в уголовную плоскость. И Александр Шляпин обвинил деловых партнеров своего отца – Дэвида Носиковски и Бориса Трайнина – в мошенничестве. По версии наследника, договор займа был якобы фиктивным, и никакого миллиарда его отцу никто не передавал. К делу подключились силовики.

Свидетель обвинения

В последний день ноября в Мытищинском городском суде состоялось очередное судебное заседание по «делу на миллиард». Его ключевым моментом стал допрос свидетеля обвинения Светланы Котвицкой.

Свидетель Котвицкая пояснила, что в 2019 году она работала у Михаила Шляпина главным юристом и в день заключения договора займа и передачи денег находилась в его офисе. Однако факта самой передачи наличных она не видела, так как на пару часов выходила из кабинета руководителя в свой кабинет, чтобы подготовить нужные документы. Вернувшись в кабинет начальника, она увидела лежавшую на столе расписку о получении Михаилом Шляпиным одного миллиарда рублей, написанную им собственноручно. Факт того что расписку написал Михаил Шаляпин подтверждают все свидетели обвинения, а так же сам представитель потерпевшего.

Сотрудник компании Михаила Шляпина видела расписку в его кабинете, что вообще сложно представить в каком либо ином случае, кроме как при реальной подготовке документа в рамках передачи средств. Далее свидетель уточнила, что в момент подписания договора займа Шляпин был спокоен. А кроме того, после подписания договора займа и расписки он никогда не высказывал претензий, что денег ему якобы так и не выдали. Позже Шляпин добровольно подписал еще три дополнительных соглашения к договору займа, возвратил 500 млн рублей и подписал добровольно договор залога. При этом, со слов Котвицкой, бизнесмен осуществлял все эти действия в интересах ООО «Эдельвейс», а его выгода состояла в том, что он являлся 100% участником в Обществе.

На просьбу судьи Марии Локтионовой охарактеризовать покойного Светлана Котвицкая ответила, что Михаил Шляпин имел свои принципы и придерживался их, человек был справедливый, хотя мог и вспылить, иногда допускал резкость. Все рабочие процессы он контролировал «от и до», все ключевые решения принимал сам, а чужое мнение мог спросить, выслушать и проигнорировать, если оно не совпадало с его собственным видением ситуации. Кроме того, отметила свидетель, Шляпин-старший в целом разбирался в юридических вопросах.

Эта характеристика в общем совпадает с тем, что говорят о Михаиле Шляпине другие знавшие его лично люди. Можно ли было так легко обмануть такого человека на столь внушительную сумму? Сомнительно. И даже показания свидетеля обвинения, по сути, говорят в защиту обвиняемых (хотя логика стороны обвинения, по идее, заключается как раз в обратном: если свидетель не видел денег – значит, их не было). Да, она не видела лично процесс передачи наличных. Но разве это автоматически означает, что их не было? Ведь передача денежных средств могла состояться в то время, когда Котвицкой не было в кабинете Шляпина (а она, напомним, отсутствовала около двух часов). Об этом же, кстати, свидетельствует и расписка, увиденная ею на столе после возвращения в кабинет. Кроме того, стоило бы учесть, что на тот момент Котвицкая, с её же слов, работала в компании всего несколько месяцев. Следовательно, ей могли просто не доверить присутствовать в момент передачи денег.

На фоне скандала

Мы также обратили внимание на крупный скандал в правоохранительных органах, разворачивающийся на фоне этого, кажущегося нам очень странным, уголовного дела. Как мы уже упоминали в предыдущей статье, это явно абсурдное дело родилось после доследственной проверки, проведенной УФСБ России по Москве и Московской области – именно эта организация направила в ГСУ ГУВД по Москве рапорт об обнаружении признаков состава преступления. Если верить иным медиа, после возбуждения уголовного дела оперативники этой уважаемой службы продолжали осуществлять оперативный контроль за делом и за следователем Сигитовой, присутствуя при проведении допросов. «Наша Версия» обратилась за комментарием относительно этой ситуации к адвокату Олегу Никуленко, представляющему в суде интересы Бориса Трайнина.

«Теперь, когда разразился известный коррупционный скандал с участием руководства УФСБ по Москве и Московской области и следователей ГСУ ГУВД по Москве, у защиты возникают обоснованные сомнения в объективности проведенного расследования, наличия коррупционной составляющей в пользу потерпевшей стороны. Мы также опасаемся, что оставшиеся на свободе коррупционеры по отработанной схеме могут оказать давление и на судебную систему», - ответил адвокат.

Честно говоря, почва для сомнения тут есть, причем не только в объективности расследования, но и в самой обоснованности этого дела. Слишком уж экзотичной выглядит версия наследника, что его отец, известный как человек жесткий, волевой и решительный, вдруг ни с того ни с сего повесил на себя выплату миллиардного долга, денег при этом не получив. Какой-то миллиард Шрёдингера получается. В данном случае гораздо логичней было бы предположить, что Шляпин-младший ищет способ не выплачивать оставшиеся полмиллиарда отцовского долга. Но истину, как мы надеемся, должен установить суд. «Наша Версия» продолжит наблюдать за развитием этого дела.

rucompromat