please wait, site is loading

Info Web Hub

Мартемьян Рютин из сталинского чиновника превратился в оппозиционера

Мартемьяна Рютина можно назвать последним явным оппозиционером Сталина. Свои взгляды он отстаивал с открытым забралом, причём отнюдь не из заграницы. За что, естественно, поплатился жизнью , успев увековечить себя созданием так называемой платформы Рютина – трактата «Сталин и кризис пролетарской диктатуры».

C тех пор, как в 1914 году Мартемьян Рютин вступил в партию большевиков, он до конца своей недолгой жизни оставался последовательным и ярым ленинцем, для которого заветы Ильича были священным писанием. Потому он не смог смириться с захватом Сталиным власти. Тем более что сам Ленин ещё в 1922 году писал: «Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью». Когда 10 лет спустя к Рютину обратилась оппозиционная группа из членов партии, назвавшая себя «Союз марксистов-ленинцев», он, конечно, не мог не оказать им содействие.

В партийной карьере Рютина не было ничего особенно примечательного вплоть до второй половины 1920-х годов. В 1925 году он возглавил Краснопресненский райком Москвы, а через два года был избран кандидатом в члены ЦК ВКП(б). Но уже в 1928 году его сняли с должности секретаря райкома партии. Причина становится ясна из доклада первого секретаря Московского губкома Николая Угланова. По его словам, в ходе заседания Рютин обронил: «Мы знаем, что у тов. Сталина есть свои недостатки, о которых говорил тов. Ленин». «Этого нельзя было говорить, потому что ещё раньше нам об этом говорили троцкисты», – замечал Угланов.

И всё же по-настоящему серьёзных последствий упоминание о недостатках Сталина в те годы за собой ещё не влекло. Рютина назначили заместителем главного редактора газеты «Красная звезда», а в 1930 году он возглавил «Союзкино». Однако тогда же на Мартемьяна поступил донос от рядового большевика Александра Немова. В заявлении, направленном в ЦК, Немов сообщил о своих разговорах с Рютиным на отдыхе в Ессентуках и подробно пересказал крамолу, которую услышал от председателя «Союзкино». Рютин предрекал «полнейшее банкротство» политики Сталина: «Будет такое положение, когда никакой формально оппозиции не будет, но Сталина никто не поддержит. И политика этого шулера и фокусника – Сталина – будет разоблачена. Вот к тому времени надо быть готовым. Когда Сталина смахнут, тогда с остальными легко будет справиться».

Со слов Немова выходило, что Рютин чуть ли не вовлекал его в заговор с целью свержения действующей власти. На вопрос доносчика: «Кого же можно сейчас выбрать генеральным секретарём вместо т. Сталина?» собеседник ему якобы ответил: «…мы будем настаивать, чтобы управлял коллектив, ибо если будет ген. секретарь, то нет гарантии, что не повторятся те же комбинации и фокусы, которые проводятся Сталиным. Вообще состав Политбюро придётся чаще менять, чтобы там не засиживались». Возможно, именно это вымышленное или подлинное рассуждение Рютина заставило Сталина фактически отказаться от должностного наименования «генеральный секретарь». С 1934 года его повсеместно начнут называть просто вождём, а в официальных документах – «товарищем Сталиным».

Донесение Немова выглядело серьёзно – Рютин оправдывался, но, видимо, понимал, что в данном случае легко отделаться уже никак не выйдет. И действительно, вскоре он был исключён из партии «за предательски-двурушническое поведение и попытку подпольной пропаганды правооппортунистических взглядов», а потом арестован.

После чего произошло неожиданное. На допросах Рютин отказался признать все предъявленные ему обвинения. Председатель ОГПУ Вячеслав Менжинский уведомил Сталина о том, что допрашиваемый «изображает из себя невинно обиженного». И вождь оставил на этой записке свою резолюцию: «Нужно, по-моему, отпустить». Что и было сделано в начале 1931 года.

Оказавшись на свободе, Рютин устроился экономистом на предприятие «Союзэлектро». Там и нашли его члены подпольной организации «Союз марксистов-ленинцев» во главе с Василием Каюровым, известным тем, что в июле 1917 года он укрывал на своей квартире Ленина. Рютин согласился составить для оппозиционеров программу.

Первым делом было написано обращение «Ко всем членам ВКП(б)». В нём содержались идеи, с которыми втайне соглашались многие, хотя мало кто осмеливался даже говорить о таких вещах – не то что писать. А тут был размноженный текст, да ещё и адресованный всем большевикам. Это выглядело даже не политическим самоубийством, а настоящим суицидом. Хотя сами «марксисты-ленинцы», видимо, так не думали, надеясь на возможность «смахнуть» Сталина.

«Всякая живая, большевистская партийная мысль угрозой исключения из партии, снятием с работы и лишением всех средств к существованию задушена, – говорилось в воззвании. – На партийную работу вместо наиболее убеждённых, наиболее честных, принципиальных, готовых твёрдо отстаивать перед кем угодно свою точку зрения членов партии чаще всего выдвигаются люди бесчестные, хитрые, беспринципные, готовые по приказу начальства десятки раз менять свои убеждения, карь­еристы, льстецы и холуи… На всю страну надет намордник, бесправие, произвол и насилие, постоянные угрозы висят над головой каждого рабочего и крестьянина».

Не менее хлёсткие формулировки касались лично Сталина: «С помощью обмана и клеветы, с помощью невероятных насилий и террора, под флагом борьбы за чистоту принципов большевизма и единства партии, опираясь на централизованный мощный партийный аппарат, Сталин за последние пять лет отсёк и устранил от руководства все самые лучшие, подлинно большевистские кадры партии, установил в ВКП(б) и всей стране свою личную диктатуру, порвал с ленинизмом, стал на путь самого необузданного авантюризма и дикого личного произвола. Наука, литература, искусство низведены до уровня низких служанок и подпорок сталинского руководства. Права партии, гарантированные Уставом, узурпированы ничтожной кучкой беспринципных политиканов. Демократический централизм подменён личным усмотрением вождя, коллективное руководство – системой доверенных людей. Ложью и клеветой, расстрелами и арестами, пушками и пулемётами, всеми способами и средствами они будут защищать своё господство в партии и стране, ибо они смотрят на них как на свою вотчину. Ни один самый смелый и гениальный провокатор для гибели пролетарской диктатуры, для дискредитации ленинизма, социалистического строительства и социализма, для взрыва их изнутри не мог бы придумать ничего лучшего, чем руководство Сталина и его клики».

В документе «Сталин и кризис пролетарской диктатуры» все эти положения излагались более подробно – на 160 страницах машинописного текста. Не исключено, что у рукописи было несколько авторов, но с самого начала за ней закрепилось обозначение «рютинская платформа».

В сентябре 1932 года Рютин был арестован по делу Союза марксистов-ленинцев. За участие в создании «буржуазной кулацкой организации» Мартемьян получил 10 лет тюремного заключения. Но в октябре 1936-го новый нарком внутренних дел Николай Ежов распорядился провести доследование по рютинскому делу. И заключённому было предъявлено новое обвинение – на сей раз в терроре.

В ноябре возмущённый Рютин писал в Президиум ЦИК СССР: «Новое «толкование» отдельных цитат из «документов» как террористических является явно пристрастным и тенденциозным… Я осуждён и отбываю уже пятый год наказания за всю совокупность своих действий… Ни одно уголовное законодательство, начиная с римского права и вплоть до наших дней, во всех странах… не допускает привлечения к ответственности и наказания преступника два раза за одно и то же преступление, хотя бы второй раз и под другим названием… История судебных процессов и карательной политики Европы и Америки в течение последних столетий, насколько мне известно, не знает подобного чудовищного случая!» Заявление заканчивалось категорическим отказом Рютина от дачи всяких показаний: «Я не намерен и не буду на себя говорить неправду, чего бы мне это ни стоило».

Но на сей раз эта стратегия ни к чему не привела – к тому времени гайки в стране закрутили до максимума. В тексте нового обвинения говорилось: «Рютин возглавлял одну из террористических групп, подготавливающую террористический акт против руководства ВКП(б) и Советского правительства, высказывал желание лично принять участие в убийстве Сталина». 10 января 1937 года после 40-минутного судебного заседания Мартемьян Рютин был расстрелян.