Через пять дней после начала войны из комсомольцев-добровольцев в городе Ярцево Смоленской области был создан «истребительный батальон». Они взяли под охрану два ближайших железнодорожных моста, сберегая их от диверсантов и немецких десантников.

Им выделили машину «полуторку». А командовал ими работник горотдела милиции, успевший отслужить срочную службу до войны. Всем выдали по винтовке «Виккерс» и к ней по пять патронов. Всех привели к воинской присяге. В составе этого «истребительного батальона» был и Владимир Борисович Востров, успевший до войны закончить 8 классов.

В июле месяце был реальный бой с немецким десантом, в котором ребята под руководством милиционера захватили живьём одного десантника. Все удивлялись, как легко и ловко получилось разделаться с этой диверсионной группой. Никто тогда ещё не знал, какая тяжёлая и кровавая война ждёт впереди.

Все жаждали побыстрее оказаться на фронте, и боялись, что война закончится без их участия. Позже, на фронте, всё воспринималось уже совсем иначе. Оборону близ Ярцево держали кадровые части, прекрасно экипированные и хорошо обученные. На 30 км вглубь они создали эшелонированную оборону, артиллерия стояла через каждые 100 метров. А немцы эту оборонительную линию не стали штурмовать, а просто обошли с флангов! Грянули хаос и паника.

Приказа на организованную эвакуацию гражданского населения так никто и не дождался. Поэтому каждый выбирался так, как может.

Когда в 1943 году полк Вострова освобождал Ярцево, он увидел свой дом полностью сгоревшим. Его отец (был на фронте) и мать (осталась на оккупированной территории) выжили.

А вот дядя, Семён Филиппович Востров, вырывался из окружения на машине с двумя товарищами. Напоролись на немецкий десант и были убиты...

Другой дядя, Григорий Филиппович Востров, с женой Верой и дочерью Валей, прятали у себя в доме нашего раненого летчика, сбитого над городом. Сосед донёс на них немцам, и вся семья дяди вместе с пилотом была расстреляна.

Владимир в эвакуации оказался сначала в Подмосковье, работал автослесарем. А в апреле 42-го года - добровольцем ушёл на фронт.

Его последний бой в пехоте, под Оршей, был таким. До немецких позиций - 400 метров. Сидели в окопах в обороне. Огонь разжечь нельзя. Раз в день кормили холодными щами и давали сухари. Вдруг их сняли с передовой, отвели в тыл на 10 км, дали помыться. Всем сменили обмундирование. Выстроили и зачитали приказ о наступлении.

Утром, после артподготовки, - пошли в атаку. И сразу оказались под огнём немецких пикировщиков. Рванули вперёд, через колючую проволоку, через минное поле, под огнём немецких пулеметов и миномётов, под свист и разрывы падающих авиабомб.

Вострову в левое колено попал крупный осколок мины, разорвавшейся неподалёку. Это ему повезло. Весь «сидор» (вещмешок за плечами) был полон осколков, шинель изрешечена, а ему достался только один крупный осколок и несколько мелких...

Товарищ оттащил в свежую воронку и перевязал. И Владимир пополз в тыл, опираясь на автомат. Из санбата на подводах - привезли в полевой госпиталь, расположенный в смоленском лесу. Там сотни раненых лежали на голой земле и ждали своей очереди в хирургические палатки. Работа медиков ничем не отличалась от заводского конвейера,.

После долгого лечения – попал уже в учебный танковый полк, расположенный в Петушках. С одной стороны, танкистам завидовали: мол, меньше на своём горбу таскают, да и под открытым небом, в грязи и в болоте, не спят месяцами. Но никто особо не хотел быть танкистом. Гибель в танке никого не вдохновляла.

Учебный танковый полк был создан на базе разбитого под Харьковом танкового полка. Пришли на пустое место и, параллельно с учёбой, строили для себя землянки, оборудовали полигоны и стрельбища. Поэтому немалая часть времени, отведённого под учебный процесс, тратилась на стройку.

Было голодно. Жили в огромных, на 250 человек землянках, оборудованных двухэтажными деревянными нарами. Востров попал в роту, готовившую наводчиков для танковых орудий. Ему предлагали остаться в запасном полку инструктором, но его так замучил допросами полковой «особист», что он предпочёл побыстрее сбежать на фронт.

История была такая. Зимой несколько человек послали на заготовку кислой капусты для полковой кухни. Когда возвращались обратно, все жутко умаялись и дремали в кузове грузовика. Рядом с Востровым размещался солдат, служивший ранее в дальнобойной артиллерии - сектант-старовер по религиозным убеждениям. Шёл густой снег. Востров задремал.

А когда приехали в полк - обнаружили, что старовера с ними нет. Он выпрыгнул из машины где-то по дороге и скрылся. Вострова начали таскать на допросы в «особый отдел» почти каждую ночь и обвинять в пособничестве побегу. Мол, ты рядом с ним сидел и всё видел. Ты виноват, что он дезертировал так, как у вас был сговор...и т.д.

Поэтому он был очень рад отправиться на фронт. В Мытищах был завод по выпуску самоходных орудий (завод №40). Там они получили СУ-76. Такие же самоходки выпускали и в городе Горьком, на ГАЗе.

Сделали учебный 100 км пробег со стрельбами и, после него, направились на пополнение в 1433-й отдельный Новгородский самоходно-артиллерийский полк РГК. Вскоре полк стал 423-м гвардейским ОСАП. В полк они прибыли на своих САУ, и никто не «тасовал» созданные ещё в учебной бригаде экипажи. В среднем, в полку, перед началом боевых действий, на ходу было 25-27 единиц САУ и танков.

В полк входили 4 батареи по 4 самоходки в каждой батарее. Рота танков Т-34. Рота ПТР. Иногда полку придавался мотоциклетный взвод и взвод разведки на бронемашинах.

Будучи наводчиком орудия САУ, Востров за войну лично подбил 12 немецких танков и самоходок. Однако он не любил вспоминать и рассказывать о войне. Коллеги из Совета ветеранов только с большим трудом уговаривали его на встречу с репортёрами или общественностью.

Но о некоторых эпизодах Владимир Борисович всё же успел рассказать. Например, о таком.

В начале марта к ним приехал сам командарм Лелюшенко и объявил, что полку поручается частная операция. Выстроили весь личный состав.

Начался «спектакль». Лелюшенко спрашивал: «Кто воевал раньше? Кто ранен и до сих пор не награждён? Кто был представлен и не получил наград? У кого есть какие-то просьбы?» Адъютанты командарма ходили вдоль строя, записывая фамилии отозвавшихся на вопросы бойцов. Что все это означало?

Все поняли: погонят на верную смерть, иначе бы не стали на таком высоком уровне, с участием командарма, «комедию ломать», чтобы «поднять боевой дух»... Приказали взять немецкий посёлок: мол, у самоходок высокая проходимость, и только они смогут пройти по грязи, и выполнить поставленную боевую задачу.

Шли через заминированное поле.

Впереди них пустили 5 танков Т-34 с тралами для разминирования. У танков-тралов скорость была низкая, поэтому немцы сразу три «тральщика» сожгли... Тогда самоходчики рванули вперёд, на «авось», кому как повезёт...

Поле было минировано фугасами, в каждом из которых по 100-200 кг взрывчатки. От самоходки мало что оставалось. Треть машин так и погибла...Остальные через 15 минут ворвались в пустой немецкий посёлок.

Последовала внезапная немецкая танковая контратака. Её с трудом отбили, но полк был полностью обескровлен.

На подступах к Берлину все бои были очень кровавыми и отличались особенной ожесточённостью.

Однажды вышли из боя. Тут же приказ - двум экипажам САУ провести разведку боем. К ним добавили два Т-34 с танкодесантом на броне. На реплику: «Товарищ капитан, у нас горючего нет!» - был ответ: «Отставить разговорчики. Чтобы через пять минут двинулись вперёд!» Пошли, фактически вызывать огонь на себя.

Впереди - деревня, а за ней - немецкие позиции. В траншеях немцы, и кроме пехоты, батарея на прямой наводке и миномётчики. Атаковали их, ворвались и начали «утюжить», стрелять в упор.

⚡«В бешенстве полковник хотел избить невиновного лейтенанта, но тот опустил руку, и одной фразой поставил командира на место!»

Немцы дрогнули и побежали. А следом ожила их артиллерия, и начался жуткий артобстрел. Немцы били и по нашим, и по своим. В эту страшную минуту наши смогли спастись от этого разрушительного артиллерийского огня. Заскочили в деревню, сбили самоходкой железные ворота и укрылись во дворе каменного дома. Позже, с огромным трудом, под огнём, - отошли по полю назад, к своим...

За последний год войны в полку выжило меньше 25% состава экипажей. Потому что самоходки - это машины для артиллерийской поддержки пехоты, а их зачастую использовали для лобовых атак. На легкой САУ нет нормальной броневой защиты и сектор обстрела орудия ограничен.

Весть об окончании войны застала их в движении. Полк шёл через Судеты на Прагу. Трое суток не спали. Непрерывные стычки с немцами. Все дороги заминированы, а леса по обочинам спилены. Немецкие зенитки бьют с гор по колонне.

Ночью остановились на привал. Вдруг крики со всех сторон: «Победа! Ура! Конец войне!» Солдаты плачут от счастья, стреляют в воздух...

Однако гитлеровцы, засевшие в Чехии, продолжали сопротивляться и после 9-го мая. И потери наши войска продолжали нести. 14-го мая 1945-го года был последний бой Владимира Вострова на войне.

И когда всё наконец закончилось, первая мысль была: «Всё, теперь точно отстрелялся...Скорее бы домой..»

Это Владимир «Две Войны». У меня есть Одноклассники, Телеграмм. Пишите своё мнение! Порадуйте меня лайком